Интервью

Комитет по перестрахованию ВСС – направления работы Артамонов Александр Петрович Генеральный директор ОАО «Москва Ре», председатель комитета ВСС по перестрахованию

Комитет по перестрахованию Всероссийского союза страховщиков продолжает деятельность по унификации практики перестраховочной деятельности, проведению профессиональных мероприятий, лоббированию. Какие проблемы сейчас наиболее остро стоят перед перестраховочным сообществом? Как на перестрахование влияют общие тренды развития страхового рынка и экономики, введение новых видов обязательного страхования, вступление в ВТО, создание финансового мегарегулятора? На эти и другие вопросы отвечает руководитель Комитета ВСС по перестрахованию, генеральный директор «Московского перестраховочного общества» («Москва Ре») Александр Артамонов.

Мария Жилкина,
Медиа-Информационная Группа «Страхование сегодня» (МИГ)

Александр Петрович, расскажите о том, чем сейчас занимается Комитет ВСС по перестрахованию, что нового в его работе?

Наш комитет – отдельная структура в составе ВСС, работа которой организована с поправкой на то, что у участников и членов Президиума ВСС больше задач, относящихся к страхованию, а не перестрахованию. Успешная реанимация нашего комитета, на некоторое время прекращавшего свою деятельность – это результат того, что такую задачу поставили те, кто ежедневно профессионально занимается вопросами перестрахования.

Поскольку основная часть наших участников занимается входящим перестраховочным бизнесом, ключевыми направлениями работы комитета стали блоки взаимодействия с государственными органами (за него отвечаю я), правового регулирования (ответственный – Сергей Дедиков, советник по правовым вопросам «Москва Ре»), международного сотрудничества со странами ближнего и дальнего зарубежья, финансов, налогообложения, андеррайтинга. Мы частично берем на себя вопросы андеррайтинга не только перестраховщиков, но и прямых страховщиков, потому что необходим фильтр, позволяющий анализировать риск, с точки зрения того, как потом оценят этот риск перестраховщики.

Мы успешно разработали ряд профессиональных документов и участвовали в подготовке важных нормативных актов.

Но в составе Комитета присутствуют представители не только специализированных перестраховочных компаний?

Нет, конечно, в комитете есть представители перестраховочных подразделений универсальных страховых компаний (Ингосстрах, ВТБ Страхование, Уралсиб и Транснефть), а также брокеров (Малакут, РИФАМС). Мы стремились объединить всех для получения коллегиальной и максимально объективной оценки происходящего.

Важное и очень показательное направление работы комитета - это подготовка ежегодной мартовской Перестраховочной конференции и Ноябрьских деловых встреч перестраховщиков. В прошлом году мы сменили формат конференции, отказались от заученных текстов и докладов, привнесли в мероприятие больше элементов интерактивности. Мы намерены развивать принцип «свободной дискуссии» по заранее известным вопросам и в этом году.

Какова роль комитета в нормотворческой деятельности?

Начну с того, что удалось уже сделать. В 2010 году наш рынок столкнулся с совершенно абсурдной ситуацией, когда Минфин России выпустил письмо от 25 июня N 03-03-06/1/431, в соответствии с которым выплаты российскими страховыми организациями страхового возмещения нерезидентам, если с соответствующей страной нет соглашения об избежании двойного налогообложения, должны рассматриваться как их доход и облагаться налогом на прибыль у источника выплаты. Мы инициировали направление протеста от имени ВСС в Минфин России. В конце 2012 года Минфин фактически дезавуировал свое предыдущее письмо, указав, что, «если деятельность иностранной страховой организации по предоставлению услуг по страхованию и перестрахованию не приводит к образованию постоянного представительства на территории Российской Федерации, выплаты, осуществляемые в ее пользу на основании договоров страхования и перестрахования российскими страховыми организациями, налогообложению в Российской Федерации не подлежат» (письмо от 06.12.2012 г. № 03-08-05).

Прошлый год был посвящен работе с замечаниями на проект Федерального закона о внесении изменений в Закон РФ «Об организации страхового дела в Российской Федерации», которым предусматривается новая редакция статьи 13, посвященной перестрахованию. Мы помимо своих замечаний (а они носят очень серьезный характер и касаются самой концепции изменений) подготовили также свой вариант этой статьи. Надеемся, что законодатель прислушается к нашему мнению.

В прошлом году закончена работа над новой редакцией Свода стандартных условий договоров об общих условиях факультативного перестрахования (ретроцессии), которая, как мы рассчитываем, поможет участникам рынка качественно улучшить юридическое оформление договоров перестрахования и обеспечить их высокую эффективность с точки зрения защиты интересов обеих сторон сделки. Этот Свод – очень серьезный и объемный документ. Фактически, в нем нашли отражение все те обычаи делового оборота, которые действуют на международном перестраховочном рынке, но в полной мере адаптированные к российскому законодательству, глубоко проработанные в правовом отношении. Используя содержащиеся в нем положения можно очень быстро, как из конструктора, создать договор об общих условиях факультативного перестрахования (ретроцессии), свободный от обычных недостатков и пробелов.

Над какими документами Комитет работает сейчас?

Остается серьезной проблема наличия барьеров на пути перестрахования рисков в рамках стран СНГ и даже Евразийского сообщества. Представители Комитета не раз встречались с руководством соответствующих государственных органов Украины и Казахстана, где эти проблемы наиболее остры. Некоторые подвижки есть, но вопросы окончательно так и не решены. В настоящее время мы прорабатываем эту тему для Евразийской экономической комиссии с целью унификации принципов государственного регулирования перестрахования и формирования единого страхового и перестраховочного пространства. Соответствующий вопрос включен в план работы Коллегии ЕЭК.

Продолжается также работа над новой редакцией Свода стандартных положений договора об общих условиях облигаторного пропорционального перестрахования. Надеемся, что удастся эту работу завершить в текущем году.

Есть ли какие-то успехи в области взаимодействия с государственными органами?

Могу с уверенностью сказать: нас там слышат. Конечно, в этом направлении было бы неверно совсем отделять перестраховщиков, мы работаем не обособленно, а все равно в конечной привязке к потребностям страхового рынка.

Одна из функций комитета состоит в том, чтобы доносить голос перестрахования до представителей государственных органов (ФСФР, ФАС и пр.), а также представителей чисто страхового, а не перестраховочного рынка и их объединений. Это своего рода роль переводчика – не просто довести до сведения госорганов позицию самого страхового рынка, но и добавить понимание конечного результата, долгосрочных последствий тех или иных решений, которые полностью могут видеть только перестраховщики. Системное представление о риске есть только у перестраховщиков. Сведения о том, с чем можно будет столкнуться при размещении на зарубежных рынках, есть только у перестраховщиков.

Участвовал ли Ваш Комитет в разработке проекта Стратегии развития страхового рынка, и если да, то что именно предлагал?

Перестраховщики в работе над проектом Стратегии не участвовали.

Как же можно определять стратегические направления развития рынка без участия перестраховщиков?

Меня приглашали на заседания ряда рабочих групп, я ходил туда вместе с представителем комитета - Катериной Якуниной. Мы общались с компанией «Оливер Вайман», излагали им свои идеи по поводу стратегии вообще и написания блока, касающегося перестрахования. По ответам представителя «Оливер Вайман»  на наши вопросы мы поняли, что эти люди, возможно, финансисты, банкиры, биржевики, но у них абсолютно нет опыта ни в страховании, ни в перестраховании. На прямой вопрос о том, почему в стратегии не прописано последовательной линии развития перестрахования в России, был получен ответ: «А зачем вообще развивать перестрахование в России?» По их мнению, нам не нужно формировать идеологию перестрахования, создавать перестраховочную емкость локального национального рынка, поскольку уже есть западный «цивилизованный» рынок. В приведенном ими анализе акцентировано внимание на том, что в ходе развития перестрахования у нас были схемные проекты, они есть и по сей день и от них надо избавляться.

Но даже если согласиться с преимуществами западных компаний, разве местная емкость не нужна для страхования так называемых экзотических рисков, которые Запад просто не берет? Титульное страхование, страхование опасных производственных предприятий, агрострахование, да даже и авиация, которую западники тоже не очень-то спешат брать. А сейчас появляется еще ряд обязательных и вмененных видов страхования (например, программа защиты дольщиков), которые не готовы принимать в перестрахование западные перестраховщики. Это все – поле для местных перестраховочных компаний. Пусть у них небольшая емкость, но они дают некую первичную поддержку местному страховому рынку.

Кроме того, специалисты таких мировых гигантов, как Munich Re, General Re, Swiss Re и др. постоянно обращаются к нам, в частности ко мне в «Москва Ре», чтобы проконсультироваться перед взятием риска, они расценивают местных перестраховщиков как «второй фильтр». Если мы говорим «нет», они не связываются с таким риском.

То есть даже наши обязательные виды могут быть не интересны западным партнерам?

Да, многие из таких видов они просто не могут понять, в их странах совсем другие законы. Как правило, за рубежом обязательная форма вводится по массовым видам страхования, которые не связаны с субъективным действием человеческого фактора.

Вот, например, страхование туроператоров. Основная проблема здесь в том, что за рубежом другое законодательство, и они этот риск брать не будут. И мы тоже не готовы перестраховывать это в том виде, как сейчас готовится законопроект.

Если мы говорим об обязательном или вмененном виде страхования и его последующем перестраховании, объекты должны носить массовый характер (это не должны быть индивидуальные условия для конкретного крупного туроператора) и охват их страхованием должен носить поголовный характер. Создание страховых резервов возможно только там, где действует закон больших чисел.

Деятельность субъектов туриндустрии, которых обязали страховать свои риски, должна быть финансово прозрачной. Почему банки при выдаче кредитов досконально проверяют заемщика, а страховщик не может проверить того, чей финансовый риск он страхует? У перестраховочного сообщества возникают вопросы об открытости данной информации.

И наконец, возникает проблема тарификации. В любом виде страхования ответственности за основу берется агрегированная ответственность, общий объем. Если бы мы могли знать реальные объемы туроператорской деятельности, мы бы рассчитали реальные цифры, а пытаться установить процент к лимиту, установленному законом, я полагаю неправильно. Это крайне важно, тогда как другие условия страхования можно было бы урегулировать и на уровне правил страхования.

В случае же, если закон примут в обсуждаемом виде, западный рынок принимать этот риск однозначно откажется. Российское перестраховочное сообщество, если эти методологические несоответствия не будут устранены, в целом – тоже. Но всегда найдутся какие-то авантюристы, желающие попылесосить рынок, они воспользуются возможностью заработать на жесткой позиции остальных страховщиков.

А что будет потом, когда наступят убытки?

Ну, как показывает опыт агрострахования, в конечном итоге рано или поздно придется платить. Я согласен с позицией компаний, которые держат методически спорные линии в портфеле просто для того, чтобы иметь возможность предоставлять своим партнерам разные виды защиты, при том, что основную долю составляют нормальные классические риски, которые такой комплексный подход позволяет привлечь в большем объеме. Но никак нельзя делать на них ставку.

В кризис у западных перестраховщиков всплыл вопрос о поиске альтернативных перестраховочных емкостей, не нацелен ли стратегический подход «Оливер Вайман» на то, чтобы не дать российскому рынку ею стать?

Да нет. Они просто не видят необходимости развития перестрахования в России. Нужен страховой рынок хороший, богатый, неосвоенный, с большим потенциалом. А для перестрахования существует готовый механизм за рубежом.

Еще за полгода до того, как началась работа «Оливер Вайман», Комитет ВСС по перестрахованию по поручению А.С.Кигима подготовил отдельно свою Концепцию развития перестрахования. Она не была согласована абсолютно со всеми членами ВСС, но большинство с ней согласилось. Там были изложены принципы адаптации к предстоящему вступлению в ВТО, к меняющимся экономико-политическим условиям, обозначены проблемы развития рынка, которые мы видим как местные страховщики. Из всего этого в итоговый проект Стратегии удалось продвинуть только пару фраз о том, что перестрахование будет развиваться для поддержки специфических страховых продуктов, возникающих на национальном рынке.

Нас по-прежнему не воспринимают как серьезных игроков и конкурентов. Но мы и не собирались быть конкурентами нашим зарубежным партнерам. При нынешнем объеме возникающих страховых продуктов, их новизне и сложности, места на рынке всем хватит. Суммы покрытия сейчас значительные, а во избежание кумуляции по катастрофическим рискам даже крупные западные перестраховщики нуждаются в диверсификации.

Каковы Ваши ожидания от будущей работы мегарегулятора? Нет ли риска, что узко специализированное перестрахование там просто затеряется в огромном числе других видов финансовой деятельности?

Есть свои и плюсы, и минусы. Главный плюс любого укрупнения – стандартизация деятельности, оптимизация цепочки согласований. Я ожидаю от мегарерулятора, что там будет меньше людей, но это будут настоящие профессионалы, которые имеют опыт работы на страховом рынке и могут более оперативно решать вопросы. Как конкретно это будет выглядеть, мне трудно судить, пока нет четкой декларации, не определены новые функции и полномочия блока страхового надзора в мегарегуляторе.

Надеюсь, что нынешние сотрудники надзора будут работать в мегарегуляторе и привнесут свой опыт и понимание идеологии страхового рынка в новую структуру. Также надеюсь, что будут продолжены начатые ФСФР меры по сокращению документооборота и переходу на электронные формы работы, оперативнее будут выдаваться лицензии.

А штрафы?

Ни моей компании, ни кого-то из специализированных перестраховщиков эта мера пока не коснулась. Но мне жалко своих партнеров – страховые компании, потому что область жалоб, ответов на запросы и предписания – это очень тонкая сфера, там, помимо прочего, может возникнуть и почва для соглядатайства друг за другом и недобросовестной конкуренции. И в перспективе надзор должен больше заниматься не штрафами, а оказанием содействия развитию страхового рынка.

У ЦБ, в отличие от нашего надзора последних образцов, функция развития есть…

Да, и на нашем рынке она тоже должна быть. Те проблемы рынка, которые мы доносим до сотрудников надзора, либо которые они сами видят из собираемой отчетности, они должны доводить до сведения смежных министерств и ведомств и вырабатывать совместные решения с Минэкономразвития, Минфином и пр. По примеру с тарифами по страхованию перевозчиков (хотя в перестрахование нам пока таких договоров не передавали) что такого взаимодействия нет –  уже понятно.

Как на рынок перестрахования влияют новые виды обязательного страхования (ОПО, перевозчики)? Адекватна ли, на Ваш взгляд, перестраховочная защита данных групп рисков на сегодняшний день?

Обязательное страхование ОПО на рынок перестрахования влияет слабо, так как все перестрахование таких объектов замкнуто внутри самих страховщиков этого вида страхования – членов специализированного перестраховочного пула. Профессиональные же перестраховщики участвуют только в перестраховании наиболее крупных объектов (со страховыми суммами 6,5 млрд.руб.), размещаемых НССО сверх емкости пула на Западе.

Я усматриваю здесь вот какой негатив: перестрахование в рамках профобъединений с ограниченной емкостью приведет к тому, что все останется в рамках «своей кухни», а значит, могут возникать коррупционные элементы. А главное, пулы забывают о местном перестраховочном сообществе, они склонны верхнюю часть рисков отправлять в перестрахование исключительно за рубеж.

Впрочем, и по добровольным видам нам ведь обычно предлагают нижние уровни, самые работающие, где много урегулируемых случаев, а зарубежному рынку по немалым ценам достается фактически только катастрофическое покрытие, где ничего, по сути, делать не надо. Где же тут логика руководителей, распределяющих свои затраты на исходящее перестрахование? Нам не доверяют из-за отсутствия высоких международных рейтингов, и тем не менее, отдают нам самую опасную часть риска. Хотя жизнь в последнее время показывает, что доверие к рейтинговым агентствам тоже не панацея, и рейтинг не дает никакой гарантии.

В общем, к сожалению, новые виды обязательного или вмененного страхования чаще способствуют не столько развитию ранка перестрахования, сколько созданию проблем на нем – из-за явной тенденции к формированию необходимых перестраховочных емкостей путем создания перестраховочных пулов, состоящих исключительно из страховых компаний, имеющих лицензии на соответствующий вид страхования. Отсюда и кумуляция, и отсутствие по-настоящему широкого распределения рисков, и прямые нарушения антимонопольных принципов.

И еще одна проблема в том, что обязательные и вмененные виды сейчас подрывают рынок добровольного страхования. Когда тарифы регулируются рынком, их динамика и причины всегда объяснимы, с точки зрения конъюнктуры рынка и уровня развития технологий. Но попытки экстраполировать данные добровольного рынка на обязательные и вмененные виды всегда вызывают вопросы, клиент считает, что если страхование обязательное, всеобщее и социально направленное, то тариф должен быть ниже. Когда в августе 2010 года Д.А.Медведев продекларировал, что нужно создавать больше обязательных видов, поскольку не на всякий ущерб государство готово выделять бюджетные средства, вопрос о расчетах тарифов как-то не поднимался.

В результате теперь актуарии не могут определить тариф для нового вида страхования, чтобы он устроил и государство, и страхователей. И как-то забывается, что тариф должен оставлять еще возможность и перестраховывать крупные риски, в том числе размещать их за рубежом. На обсуждения и согласования новых законов уходили годы, но все равно цепочка размещения рисков и урегулирования убытков до конца не была продумана (более того, не продумана она и сейчас по уже вступившим в силу законам). А тарифы устанавливаются не профессионально, а в результате компромисса: государство хочет переложить на страховщиков финансовое бремя, но при этом сохранить свой социальный статус, хорошо выглядеть в глазах населения, это однозначно поддерживается населением и страхователями. А так, конечно, сущность того или иного риска не поменялась от того, что вид стал обязательным. Есть объективная цена страхования, если в него вовлекаются опасные категории объектов – тариф для них не может становиться ниже. В отдельных случаях он может стать и больше, поскольку добровольность предполагает торг с клиентом, а в обязательных видах тариф фиксированный.

Мы готовы услышать просьбу государства помочь ему с убытками, но только пусть сначала признают, что не разбираются в экономической сущности ценообразования в нашей отрасли, и поручат тарификацию профессионалам. А косяки в любом новом законе неизбежно будут, закон по ОСАГО действует 10 лет, а они до сих пор есть. Притом, что уже даже розничные потребители понимают, что лучше купить более дорогой продукт, но иметь гарантии, чем рисковать с демпинговыми ценами.

Не придем ли мы в итоге к тому, что государство изобретет какой-нибудь новый вид, который вообще нельзя будет разместить, ни страховщики, ни перестраховщики его не возьмут?

Не стоит буквально реагировать на слова премьера о том, что в России нужно больше страховых продуктов. Конечно, страховая защита – понятие универсальное, но оно не может быть применимо для всего, что существует в жизни. Нельзя страховать достоверные события. Нельзя застраховаться от перспективных изменений в законодательстве. Новый вид страхования не должен быть источником мошенничества и не должен расхолаживать владельцев источников повышенной опасности. Поэтому призыв страховать все, что вызывает проблемы в социуме, несостоятелен – любой новый вид должен быть продуман. Впрочем, много лет назад в одной из западных стран появился такой вид, как страхование на случай захвата заложников – абсурдные идеи случаются не только у нас. Если мы пойдем по пути непродуманного расширения обязательных видов, «всеохватывания» страхованием – это тупик, будущее не за этим.

А за чем?

Как не банально прозвучит, за следованием западному опыту. То, что на Западе очень много обязательных видов – это миф. Там обязательными являются только те виды, которые защищают социум, остальные – вмененные и добровольные. Обязательное страхование домовладельцев покрывает риск ответственности перед третьими лицами за причиненный вред, а не собственное имущество. Но государство может дотировать какие-то виды, являться состраховщиком по ним в какой-то довольно приличной доле, а не пытаться взгромоздить все на плечи страховщиков.

Вывод получается довольно пессимистический: нужно не количество, а качество, судить о качестве сложно без конечной оценки с точки зрения перестрахования, но перестраховщики, по сути, никуда в совещательные и властные структуры не приглашаются…

Более того, меня коллеги часто спрашивают, почему меня лично нет в экспертных советах (хотя там присутствует наш коллега юрист Сергей Дедиков). Если бы больше людей с рынка перестрахования присутствовало в различных рабочих группах, экономических и экспертных советах государственных органов, то это принесло бы только плюсы. Несмотря на такой подход государства к нашему развитию, дающий основания для пессимизма, все-таки в последнее время к нам стали обращаться чаще. К сожалению, пока это бывает следствием того, что какой-то проект доходит до стадии зарубежной перестраховочной защиты, и там говорят «нет». Не проще ли было с самого начала поинтересоваться нашей оценкой, что это за риск, пройдет ли это у западных перестраховщиков? На ранней стадии такая работа продуктивнее, чем постфактум, эффективнее раннее обращение – как к врачу, так и к перестраховщику. Профилактика всегда дешевле, но чаще к нам обращаются, когда болезнь уже запущена.

В этом смысле я очень высоко ценю понимание А.С.Кигима, который не только принял решение о восстановлении работы Комитета ВСС по перестрахованию, но и в других проектах всегда обращал внимание на необходимость продумывать будущее перестрахование. На сегодня я вижу две крупнейшие функции Комитета: с одной стороны, это заблаговременное предупреждение, подсказки местному рынку, что делать нельзя (а это плод большой административной работы, которая не всегда ценится); с другой стороны, мы одновременно являемся лицом российского страхового рынка перед зарубежными партнерами.

Почему-то иностранцы проявляют больше заинтересованности в информации о нашем рынке, чем наши коллеги. Представители западных аналитических институтов часто запрашивают сведения о тенденциях нашего рынка, его болезнях роста.

Как развивается ситуация с продвижением российских перестраховочных услуг на международном рынке, растет ли число желающих воспользоваться нашими емкостями?

Ситуация развивается по-разному и индивидуально в отношении каждого участника российского рынка перестрахования. Уже давно поднималась идея продвижения экспорта перестраховочных услуг из России. При этом мы говорим о связке этого вопроса с заявлениями государственных органов о том, что наша страна должна стать еще одним международным финансовым центром. В связи с вступлением в ВТО эта тема может быть актуализирована. Общение с коллегами по перестраховочному рынку говорит о том, что пока нашими перестраховочными емкостями готовы воспользоваться рынки Северной Африки, Юго-Восточной Азии и Латинской Америки. И вопросы встают не столько по объему этих емкостей, сколько по качеству предлагаемых рисков. Пока наш рынок входящего перестрахования рисков из дальнего зарубежья формируется по остаточному принципу, то есть крупные и хорошо сбалансированные по цене, объему покрытия и географического распределения риски нам предлагают редко. Тем не менее, отечественные перестраховщики продолжают рассматривать иностранные рынки как альтернативный источник привлечения перестраховочной премии. Кто-то делает это агрессивно, кто-то подписывает чисто информационные доли. Но чтобы поверили в наш потенциал, надо с чего-то начинать.

Какова сейчас ситуация с кадровым обеспечением российского перестрахования, что изменилось в последнее время?

Теперь наш комитет стал уделять внимание и кадровой проблематике. Проблема кадров обсуждалась на уровне Президиума ВСС в контексте того, что при вступлении в международные ассоциации страховщиков обязательно поднимается вопрос об уровне подготовки местных кадров. К сожалению, у нас до сих пор не хватает профессиональных кафедр и институтов, которые готовили бы специалистов по страхованию и тем более по перестрахованию. Нет системной подготовки, а отсутствие системы всегда порождает хаос. В результате люди, которые не обладают необходимыми навыками, приходят после института устраиваться на работу с непомерными зарплатными ожиданиями.

Уровень знаний, соответствующий специальности перестраховщика, у человека проявится еще лет через 10 после окончания ВУЗа. В перестраховании человек должен быть нацелен на самообразование, саморазвитие, профессиональный рост. И мы у себя в компании были бы готовы оплатить курс обучения студента, зная, что готовим специалиста под себя, что он получит именно те знания и умения, которые нам нужны.

Какие проблемы в сотрудничестве перестраховщиков с перестраховочными брокерами сейчас представляются наиболее важными, и как их следует решать?

Как тенденцию отмечу то, что стало приятнее работать с местными брокерами, они более оперативные, гибкие, и не менее профессиональные, чем западные.

Иногда мои коллеги обращают внимание на то, что брокеры неравноценно представляют интересы обеих сторон, акцентируются на заказчика. На это я бы ответил следующее. Посредники делятся на агентов и брокеров, агент у нас всеяден, но исходно он законодательно был привязан к компании, а вот брокер изначально был свободным посредником. В принципе, чем бы не мотивировался брокер – защитой слабой стороны договора или принципом «кто платит, тот и заказывает музыку» – его можно понять. Брокер зарабатывает, найдя своего страхователя, помогая ему читать условия договоров, а страховщику – понимать конъюнктуру рынка.

Как Вы оцениваете появление в России саморегулируемой организации страховщиков «Союз страховых организаций» и его возможные последствия для рынка перестрахования?

При всем моем личном уважении к организаторам ССО, его создание было скорее преждевременным. Сегодня мы еще только обсуждаем проект федерального закона «Об особенностях деятельности саморегулируемых организаций в сфере финансовых рынков», разработанный Банком России и поступивший из МФЦ.

На тот момент надо было просто найти диалог, а создание альтернативных сообществ всегда ведет только к еще большему раздраю. Нужно было суметь донести свою позицию до президиума ВСС. Конечно, новому образованию всегда обеспечено более пристальное внимание, в том числе со стороны создаваемого мегарегулятора, других контрольных и проверяющих органов. Дробление рынка и попытки переместить акценты, зарабатывание популярности не совсем конструктивными методами – это не лучший путь. И не случайно инициаторы ССО вышли только из Президиума, но не вышли из ВСС. Они хотят быть в курсе, а значит, не все так плохо в сообществе, которое они периодически покусывают, с точки зрения подходов, тактики и стратегии.

Что касается А.С. Кигима, которого я глубоко уважаю и как руководителя, и как человека, и как специалиста, то и Президиум, и ВСС как объединение выполняют под его руководством крайне сложную и ответственную работу. Я не думаю, что найдутся люди, способные сейчас возглавлять ВСС и работать с той же эффективностью. И было бы совсем обидно, если бы на должность руководителя ВСС нам предложили чистого чиновника, который будет убеждать нас за него проголосовать только потому, что у него лучше связи в Правительстве. Не это определяет правильность выбора, важнее профессионализм и способность быть дипломатом. У Кигима получалось и получается находить взаимоприемлемые решения.

СРО не создает своей собственной альтернативной структуры по перестрахованию?

Пока нет. Надо сказать, что в период 2009-2010 гг. мы рассматривали вариант создания национальной ассоциации перестраховщиков, если идея реанимации перестраховочного комитета ВСС не будет поддержана. Но комитет возобновил деятельность, и мы работаем на идею объединения, а не обособления.

Что будет определять будущее российского перестрахования?

Не следует забывать о вступлении в ВТО. Западный страховой рынок в этот непростой для нашего государства момент может начать просто выкручивать руки нашим компаниям. И на этом фоне был так безответственно решен вопрос с блоком перестрахования в Стратегии. Получившийся итоговый документ – это вообще не стратегия, а попытка систематизировать то, что есть, и экстраполировать зарубежный опыт на нашу ситуацию, она не учитывает ни историю формирования нашей экономики, ни сущность нашего государственного устройства, ни методов принятия законов. Документ явно не пойдет на пользу развитию нашего перестраховочного рынка.

Государство стало обращать внимание на страховой рынок. Все говорят: «Государство повернулось к нам лицом», только, на мой взгляд, лицом несколько нечеловеческим. Государство решает вводить новые виды после таких убытков, как Саяно-Шушенская и Крымск, забывая при этом, насколько устарело эксплуатируемое оборудование, подходы к технике, методы руководства. Конечно, все сразу заменить невозможно, нужна постепенная модернизация, но тоже с человеческим лицом и осмысленным подходом, где в процессе планирования нового проекта уже будет продуман вопрос, можно ли потом все это застраховать и перестраховать.